Все к лучшему
Женская история
Галина Альвергнат
© Галина Альвергнат, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть первая
1
Низкие серые облака уже несколько дней висели над городом. Они закрывали небо до самого горизонта, не оставляя ни единого просвета, сквозь который мог бы пробиться солнечный луч. Рано утром, в понедельник, 21 сентября, начался дождь, который не прекратился и после полудня.
Было почти четыре, когда из здания городского суда вышли двое, мужчина и женщина, супруги, теперь уже бывшие. Они потоптались немного у выхода – надо было что-то сказать, но говорить было нечего, совсем нечего – все было давно переговорено.
– Ну, ладно, пока, – бросил, наконец, теперь уже бывший муж и, втянув голову в плечи, быстро пошел по улице.
А она осталась и смотрела ему вслед, стараясь не расплакаться. Значительная часть жизни осталась позади. Что впереди? Ничего, ничего хорошего. Вспомнилось начало их семейной жизни. Из всех своих студенческих подруг она первая выходила замуж и очень этим гордилась. Да и муж ей достался, как казалось тогда, завидный: многие заглядывались на ее Сергея. Как хорошо все складывалось вначале! Как давно это хорошее закончилось! Все последние годы она не жила, а боролась. Боролась за мужа, который из умеренно выпивающего превратился сначала в неумеренно выпивающего, а затем и в алкоголика. Боролась за то, чтобы из бедности не впасть в нищету. Боролась за то, чтобы дать своим дочерям хорошее воспитание, когда ни сил, ни времени на это совсем не оставалось. И какой итог? Она проиграла по всем статьям? Нет, не по всем! У нее две замечательные дочери. Старшей – двенадцать, и в школе, и в студии танца только успехи. Младшей всего шесть, но задатки… И обе красавицы. Но как дать им то, что видят и получают другие дети? Где выход? Ведь должен же он где-то быть?
Вздохнув, она раскрыла свой зонтик со сломанной спицей (и когда она ее отремонтирует?) и побежала к телефону-автомату. Мать взяла трубку сразу.
– Что, Аня, развели?
– Развели, мама.
– Не переживай, все наладится, все к лучшему, – на всякий случай сказала Вера Игнатьевна, хорошо зная ситуацию, но стараясь успокоить дочь.
– Мама, можно девочки побудут у тебя еще часика два? Я не могу прийти сразу, мне надо зайти к Катерине, – не отвечая на успокоительную фразу матери, попросила она.
– Конечно, можно, – сразу согласилась Вера Игнатьевна. – Передай привет Катерине.
2
В те, теперь уже далекие студенческие времена у нее было много друзей, она притягивала к себе людей благодаря своему характеру – веселая, открытая, общительная, умеющая слушать и слышать. Но самыми близкими подругами были Татьяна и Катерина. Многие не понимали этой дружбы: так не похожи они были.
Самая благополучная из их студенческой троицы – Татьяна.
Отец Татьяны был чиновником городской администрации, семья жила в большой по тем временам квартире: четыре просторны комнаты с импортной мебелью и холодильником, наполненным тем, что в магазинах найти было невозможно. Сама Татьяна была высокой, стройной, с длинными волосами красивого рыжевато-медного оттенка и большими выразительными глазами. Она занималась спортом, из них троих была самой заметной и при других обстоятельствах могла бы сделать карьеру топ-модели. Училась Татьяна хуже своих подруг: и способностей было меньше, и большого желания учиться не было. В институт ее пристроил папа, она сама быть учителем никогда и не мечтала. Но жизнь порой преподносит такие сюрпризы, что остается только руками разводить. Именно Татьяна, из них троих самая неспособая к учительскому делу, поднялась в этом деле выше своих подруг. В настоящее время она занимала пост заместителя директора школы, а так как работала в той же школе, что и Анна, то и была теперь непосредственным начальником своей подруги. Вернее будет сказать, своей бывшей подруги. Мама Анны, Вера Игнатьевна, работала учителем в начальной школе. Папа, Петр Иванович, болел уже тогда, но старался держаться, никогда не жаловался и даже продолжал работать. Большого достатка в доме не было, но всегда был лад, особенная атмосфера, какой Аня больше ни у кого не видела, атмосфера спокойствия, тепла и уюта. Петра Ивановича на стало шесть лет назад. После его смерти мать и дочь стали еще более близки и дороги друг другу, стараясь не потеряться в этом мире, который становился все более жестоким, безжалостным. Ценности жизни, привитые родителями и принятые Анной, – не делай зла людям, не все измеряется деньгами, не предавай дружбы… – уходили, а новые, приходящие им на смену, пугали.
Катерина приехала «учиться на учительницу» из глухой костромской деревни. Крупная, несколько неуклюжая, с круглым простоватым лицом, в смешной старомодной одежде – многим сначала показалась легким объектом для шуток и розыгрышей. Но она так умела за себя постоять, что ее очень скоро оставили в покое. К удивлению, и училась неплохо, хотя и не казалась очень умной. Скорее смекалистой да ухватистой. Несмотря на то, что ее деревенский налет сошел довольно быстро, осталась в ней какая-то не всегда уловимая деревенская сущность. «Есть в тебе, Катерина, этакая здоровая деревенская обстоятельность, – подшучивала частенько Аня. – Ну, скажи, какая разница, знаем мы или нет, к примеру, как звали собачку «Дамы с собачкой»?» – Для тебя, может, и неважно, а для меня очень важно, – незлобливо отвечала та. – Мне эти незначительные детали помогают ориентироваться в главном.»
Сначала Катерина ничего не рассказывала о своей семье, и только спустя долгие месяцы подруги узнали ее невеселую историю. Мать, доярка, надрывалась на ферме и собственном огороде, стараясь прокормить семью, тяжким трудом зарабатывая на скудное пропитание. Отец, первый деревенский пьяница, семье не помогал ничем, пропивая небольшую пенсию своей матери и те небольшие деньги, которые удавалось стащить в семье. Он и умер-то так же нелепо, как жил. Зимой нашли мертвого в нескольких метрах от свинофермы. «Так и не знаем, зачем он туда шел, то ли согреться надеялся, то ли свинью утащить,» – горько пошутила Катерина. Она единственная из подруг подрабатывала все студенческие годы. Работу находила всегда, но денег на прожитье хватало не всегда. И когда Аня видела, что подруге приходится совсем уже туго, она под разными предлогами зазывала Катерину к себе, а там Вера Игнатьевна тут же усаживала за стол. «Знаешь, что я хочу тебе сказать, Анюта, – поделилась с ней как-то в минуту откровенности Катерина. – Самая страшная вещь на свете – бедность. Я это очень хорошо знаю, но я больше никогда не буду бедной.»
После окончания института она уехала работать в одну из сельских школ, но спустя года четыре вернулась в Кострому, да не одна, а с мужем. Вдвоем они привезли первоначальный капитал, на который начинали свой, первое время, небольшой бизнес. Где она заработала свои первые деньги? «Картошку сажали, поле такое огромное, что конца не видно. Представить себе, какой это труд ты не сможешь. Одно хочу сказать: если бы сейчас надо было начинать все сначала, я бы, наверное, уже не смогла.» Вот так дела Аниной подруги пошли в гору, а дела самой Ани под гору. Теперь у Катерины был собственный ресторан русской кухни, большой, популярный в городе, бар и масса проектов на будущее. Все крутилось вокруг нее, все работало как хорошо отлаженный механизм. В браке ей тоже повезло: Иван был работящий и покладистый, именно такой мужчина нужен женщине с ее характером и планами на будущее. Катерина очень изменилась, трудно было узнать прежнюю, простоватую на вид, плохо одетую студентку. Красоты в ней не прибавилось, но появился класс, подкрепленный уверенностью в себе и дорогой одеждой. Вскоре после возвращения в Кострому она разыскала свою подругу, и прежняя дружба возобновилась сразу, как будто никогда и не прерывалась. Только роли их поменялись: теперь Катерина помогала Анне, стараясь делать это незаметно и ненавязчиво.
3
Аня шла к Катерине, потому что как никогда ей нужны были сейчас умный совет и дружеское участие.
Сидя за столом в своем кабинете, Катерина разговаривала с несколькими подчиненными. Увидев подругу, она сделала ей знак рукой. Проходи, располагайся и подожди немного. Анна устроилась в большом и удобном кресле, взяла, было, со столика рядом какой-то журнал в яркой глянцевой обложке, но читать не смогла. Отложив журнал, она огляделась по сторонам. Сколько раз она побывала здесь, но всегда отмечала спокойную неброскую элегантность кабинета. Красивая мебель, удобные кресла насыщенного зеленого цвета прекрасно гармонировали с бежевым пушистым ковром на полу. Несколько аксессуаров светлого зеленого цвета разнообразили и завершали интерьер. Чувство гармонии и стиля жило в Анне с детства. Она всегда, порой бессознательно, отмечала диссонанс в окружающем: в одежде проходящих мимо и находящихся рядом людей, в окружающей обстановке, даже в тоне разговора… Мама рассказывала, что уже года в три-четыре дочь объявляла о своем праве выбирать себе одежду, настаивала на своей самостоятельности. И даже сейчас, очень стесненная в средствах, умудрялась не выглядеть плохо, безвкусно одетой. Что-то будет через несколько месяцев? Занятая своими невеселыми мыслями, Анна и не заметила, что подчиненные уже ушли, и не сразу услышала, что Катерина к ней обращается.
